1. Смотреть Мультик Ежик В Тумане
2. Мультик Про Ежика

Ходят, ходят ёжики в туман - Игра на ускорение ходят ёжики в туман - ага,давай)хд Я мОрковка!!!! Ходят ёжики в туман - (Песня победителей на танцуй класс) Ёжик я тебя люблю - ходят ходят ёж apv. Детская песня Ежик в тумане. Ёжик в тумане Текст Зимняя сказка. Полина Ростова Ежики в тумане. Ёжик в тумане страшный момент. Ёжик в тумане Текст Быть человеком.

— В полудреме, Медвежонок, можно вообразить все, что хочешь, и все, что вообразишь, будет как живое. И тогда то — Ну! — Тогда то — Да говори же! — И тогда то слышны звуки и голоса. Ёжик глядел на Медвежонка большими круглыми глазами, как будто сию минуту, вот прямо сейчас, догадался о чем то самом важном.

— И кого ты слышал? — шепотом спросил Медвежонок. — Зяблика, — сказал Ёжик.

— А что она сказала? — Она — пела.

Доставка товара осуществляется до подъезда! Мебель из ротанга 3d max. Если расстояние от МКАД превышает 30 км, то, начиная с 31-го км, доставка оплачивается в обе стороны. Доставка мебели за МКАД оплачивается дополнительно + 25 руб.

— И Ёжик закрыл глаза. — Ты ее и сейчас слышишь? — Слышу, — сказал Ёжик с закрытыми глазами. — Давай я тоже закрою глаза. — Медвежонок закрыл глаза и встал поближе к Ёжику, чтобы тоже слышать. — спросил Ёжик.

— Нет, — сказал Медвежонок. — Ты впади в дрему.

— Надо лечь, — сказал. — А я — возле тебя. — Ёжик сел рядом. Ты только представь: она сидит и поет. — Представил.

— А вот сейчас Слышишь? — И Ёжик по дирижерски взмахнул лапой. — Не слышу, — сказал Медвежонок.

— Сидит, глаза вытаращила и молчит. — Поговори с ней, — сказал Ёжик. — Заинтересуй. — Скажи: «Мы с Ёжиком из дальнего леса пришли на ваш концерт». Медвежонок пошевелил губами.

— Погоди, — сказал Ёжик. — Давай ты сядь, а я лягу. — И он забубнил что то, укладываясь рядом с Медвежонком в траву. А день разгорался, и высокая стройная осень шаталась соснами и кружилась палым листом. Медвежонок давно открыл глаза и глядел теперь на рыжие деревья, на ветер, который морщил лужу, а Ёжик все бормотал и пришептывал, лежа рядом в траве. — Послушай, Ёжик, — сказал Медвежонок, — зачем нам эта лягушка,?

Пойдем наберем грибков, зажарим! А я для тебя яблочко припас. — Нет, — не открывая глаз, сказал Ёжик. — Она запоет.

— Ну и запоет. — сказал Ёжик. Если б ты только знал, как это — звуки и голоса! Над горой туман и розовато оранжевые отсветы. Весь день лил дождь, потом перестал, выглянуло солнце, зашло за гору, и вот теперь была такая гора.

Было очень красиво, так красиво, что Ёжик с Медвежонком просто глядели и ничего не говорили друг другу. А гора все время менялась: оранжевое переместилось влево, розовое — вправо, а голубое стало сизо синим и осталось вверху.

Ёжик с Медвежонком давно любили эту игру: закрывать глаза, а когда откроешь — все по другому. — Открывай скорей, — шепнул Ёжик. — Очень здорово! Теперь оранжевое растеклось узкой каймой по всей горе, а розовое и голубое пропало.

Туман был там, выше, а сама гора была будто опоясана оранжевой лентой. Они снова закрыли глаза, и, когда через мгновение открыли, вновь все изменилось. Оранжевое вспыхивало кое где слева и справа, розовое вдруг появилось справа, розово голубое исчезло, и гора вся стала такой темной, торжественной, что от нее просто нельзя было отвести глаз, Ёжик с Медвежонком снова закрыли и открыли глаза: гора была покойной, туманной, с легким розоватым отсветом справа, но они не успели снова закрыть глаза, как этот отсвет пропал.

Туманная, очень красивая гора глядела на Ёжика с Медвежонком. И вдруг, или это Ёжику с Медвежонком показалось, кто то заговорил: — Вам нравится на меня смотреть? — Да, — сказал Ёжик. — шепотом спросил Медвежонок. — Я красивая? — Да, — сказал Ёжик. — А когда я вам больше нравлюсь — утром или вечером?

Тут и Медвежонок понял, что это говорит гора. — Мне — утром, — сказал Медвежонок. — Тогда впереди целый день и — А тебе, Ёжик? — Когда ты прячешь солнце, мне грустно, — сказал Ёжик. — Но я больше люблю смотреть на тебя вечером. — Когда смотришь вечером, как будто стоишь там, на вершине, и далеко, далеко видно. — Что же ты видел сегодня, Ёжик?

— спросила гора. — Сегодня так пряталось солнце, а кто то так не давал ему уйти, что я ни о чем не думал, я только смотрел. — А я Мы То откроем глаза, то закроем. Мы так играем, — сказал Медвежонок. Быстро сгущались сумерки. И когда почти совсем стемнело, иссиня зеленое небо вдруг оторвалось от горы, а вся она стала резко видна, чернея на бледно голубой полосе, отделяющей ее от темного неба.

— Заяц просится посумерничать. — Пускай сумерничает, — сказал Ёжик и вынес на крыльцо еще одно плетеное кресло. — Можно войти? — спросил Заяц. Он стоял под крыльцом, пока Медвежонок разговаривал с Ёжиком. — Входи, — сказал Ёжик. Заяц поднялся по ступенькам и аккуратно вытер лапы о половичок.

— сказал Медвежонок. — Ёжик любит, чтобы было чисто. — Можно сесть? — спросил Заяц. — Садись, — сказал Медвежонок. И Ёжик с Медвежонком тоже сели.

— А как мы будем сумерничать? — спросил Заяц.

Ёжик промолчал. — Сиди в сумерках и молчи, — сказал Медвежонок. — А разговаривать можно? — спросил Заяц. Ёжик опять промолчал. — Говори, — сказал Медвежонок. — Я в первый раз сумерничаю, — сказал Заяц, — поэтому не знаю правил.

Вы не сердитесь на меня, ладно? — Мы не сердимся, — сказал Ёжик.

— Я как узнал, что вы сумерничаете, я стал прибегать к твоему, Ёжик, дому и глядеть во он из под того куста. Во, думаю, как красиво они сумерничают!

Вот бы и мне! И побежал домой, и стащил с чердака старое кресло, сел и сижу — И чего? — спросил Медвежонок. Темно стало, — сказал Заяц. — Нет, думаю, это не просто так, это не просто сиди и жди. Что то здесь есть. Попрошусь, думаю, посумерничать с Ёжиком и Медвежонком.

Вдруг пустят? — Угу, — сказал Медвежонок. — А мы уже сумерничаем? — спросил Заяц. Ёжик глядел, как медленно опускаются сумерки, как заволакивает низинки туман, и почти не слушал Зайца. — А можно, сумерничая, петь?

— спросил Заяц. Ёжик промолчал. — Пой, — сказал Медвежонок. Никто ему не ответил. — А можно веселое? Давайте я веселое спою, а то зябко как? — Пой, — сказал Медвежонок.

— завопил Заяц. И Ёжику сделалось совсем грустно. Медвежонку было неловко перед Ёжиком, что вот он притащил Зайца и Заяц мелет, не разбери чего, а теперь еще воет песню. Но Медвежонок не знал, как быть, и поэтому завопил вместе с Зайцем. — Ля-ля лю-лю! — вопил Медвежонок. А сумерки сгущались, и Ёжику просто больно было все это слышать.

— Давайте помолчим, — сказал Ёжик. — Послушайте, как тихо!

Заяц с Медвежонком смолкли и прислушались. Над поляной, над лесом плыла осенняя тишина. — А что, — шепотом спросил Заяц, — теперь делать?

— сказал Медвежонок. — Это мы сумерничаем? — прошептал Заяц. Медвежонок кивнул. — До темноты — молчать? Стало совсем темно, и над самыми верхушками елок показалась золотая долька луны.

От этого Ёжику с Медвежонком вдруг стало на миг теплее. Они поглядели друг на друга, и каждый почувствовал в темноте, как они друг другу улыбнулись. — Я очень люблю осенние пасмурные дни, — сказал Ёжик. — Солнышко тускло светит, и так туманно— туманно — Спокойно, — сказал Медвежонок. Будто все остановилось и стоит.

— спросил Медвежонок. — Нет, вообще.

Стоит и не двигается. — Ну, как ты не понимаешь? — Никто стоит и не двигается? Никто не двигается. Вон как летают! — И Медвежонок замахал лапами, показал, как летит комар. — Комары только еще больше, — тут Ёжик остановился, чтобы подыскать слово, — о т т е н я ю т неподвижность, — наконец сказал он.

Медвежонок сел: — Как это? Они лежали на травке у обрыва над рекой и грелись на тусклом осеннем солнышке. За рекой, полыхая осинами, темнел лес.

— Ну вот смотри! — Ёжик встал и побежал. — Как неподвижен лес? — Нет, — сказал Медвежонок. — Я вижу, как ты бежишь. — Ты не на меня смотри, на лес!

— И Ёжик побежал снова. — Значит, мне на тебя не смотреть? — Хорошо, — сказал Медвежонок и отвернулся. — Да зачем ты совсем то отвернулся? — Ты же сам сказал, чтобы я на тебя не смотрел.

— Нет, ты смотри, только на меня и на лес о д н о в р е м е н н о, понял? Я побегу, а он будет стоять. Я о т т е н ю его неподвижность. — Хорошо, — сказал Медвежонок. — Давай попробуем.

— И уставился на Ёжика во все глаза. Ёжик побежал. — сказал Медвежонок. Ёжик побежал быстрее. — крикнул Медвежонок.

— Давай начнем сначала. — Да я никак не могу посмотреть на тебя и на лес одновременно: ты так смешно бежишь, Ёжик!

— А ты смотри на меня и на лес, понимаешь? Я — бегу, лес — стоит. Я оттеняю его неподвижность.

— А ты не можешь бежать большими прыжками? — Что я — кенгуру? — Да нет, но ты — ножками, ножками, и я не могу оторваться. — Это не важно, как я бегу, понял? Важно то, что я бегу, а он — стоит. — Хорошо, — сказал Медвежонок.

Ёжик побежал снова. — Такими маленькими шажками не оттенишь, сказал Медвежонок. — Тут надо прыгать вот так! И он прыгнул, как настоящий кенгуру.

— крикнул Ёжик. Медвежонок замер. — Слышишь, как тихо?

— А если я крикну, то я криком о т т е н ю тишину. — закричал Медвежонок. — Теперь понял? Надо кричать и кувыркаться! — снова завопил Медвежонок и перекувырнулся через голову. — крикнул Ёжик.

— Надо бежать и подпрыгивать. — И заскакал по поляне. — крикнул Медвежонок. — Надо бежать, падать, вскакивать и лететь.

— Ёжик остановился. — И Медвежонок сиганул с обрыва. — крикнул Ёжик и покатился с обрыва вслед за Медвежонком. — завопил Медвежонок, вскарабкиваясь обратно.

— по птичьему заверещал Ёжик. — во все горло закричал Медвежонок и прыгнул с обрыва снова. Так до самого вечера они бегали, прыгали, сигали с обрыва и орали во все горло, оттеняя неподвижность и тишину осеннего леса. Заяц утром как вышел из дома, так и потерялся в необъятной красоте осеннего леса. «Давно уже пора снегу пасть, — думал Заяц.

— А лес стоит теплый и живой». Встретилась Зайцу Лесная Мышь. — сказал Заяц. — Дышу, — сказала Мышка. — Надышаться не могу. — Может, зима про нас забыла? — спросил Заяц.

— Ко всем пришла, а в лес не заглянула. — Наверно, — сказала Мышка и пошевелила усиками. — Я вот как думаю, — сказал Заяц. — Если ее до сих пор нет, значит, уже не заглянет. — сказала Мышка.

— Так не бывает! Не было еще такого, чтобы зима прошла стороной.

— А если не придет? — Что говорить об этом, Заяц? Бегай, дыши, прыгай, пока лапы прыгают, и ни о чем не думай.

— Я так не умею, — сказал Заяц. — Я все должен знать наперед. — Много будешь знать — скоро состаришься. — Зайцы не состариваются, — сказал Заяц.

— Зайцы умирают молодыми. — Это почему же?

— Мы бежим, понимаешь? А движение — это жизнь. — сказала Мышка. — Еще каким стареньким будешь. Они вместе шли по тропинке и не могли налюбоваться на свой лес.

Он был весь сквозящий, мягкий, родной. И оттого, что в нем было так хорошо, на душе у Зайца и Мышки сделалось грустно. — Ты не грусти, — сказал Заяц. — Я не грущу. — Грустишь, я вижу.

— Да вовсе не грущу, просто печально. — Это пройдет, — сказал Заяц. — Насыплет снега, надо будет путать следы. С утра до вечера бегай и запутывай. — А ты бегай задом наперед, — сказала Мышка.

— И побежала по дорожке спиной вперед, мордочкой к Зайцу. — крикнул Заяц. И помчался следом.

— сказала Мышка. — Теперь никто не поймет, кто ты.

— А я А я Я знаешь тебя чему научу? Я тебя научу есть кору, хочешь?

— Я кору не ем, — сказала Мышка. — Тогда Тогда Давай я тебя научу бегать!

— Не надо, — сказала Мышка. — Да чем же мне тебе отплатить? — А ничем, — сказала Лесная Мышь. — Было бы хорошо, если бы тебе помог мой совет. — Спасибо тебе! — сказал Заяц.

И побежал от Мышки задом наперед, улыбаясь и шевеля усами. — думал Заяц.

— Теперь меня никто не поймает. Надо только хорошенько натренироваться, пока не высыпал снег». Он бежал задом наперед через любимый свой лес, спускался в овраги, взбирался на холмы, «получается!» — вопил про себя Заяц и чуть не плакал от радости, что теперь уже никто никогда не отыщет его в родном лесу.

Светлый вечер в осеннем лесу. Затрещала и смолкла неизвестная птица.

Заяц выбежал к ручью, сел и стал слушать, как журчит вода. — Вода, вода, куда ты бежишь? — спросил Заяц. — С камушка на камушек по камушкам бегу! «По камушкам. — подумал Заяц. — Вот бы мне так!» Пришел Муравей.

— Ты что бродишь? — спросил Заяц. — Скоро зима, а ты по лесу шатаешься? — Надо, — сказал Муравей.

Зачерпнул ведерком воды и пошел. Давай поговорим, — сказал Заяц.

Муравей остановился: — О чем? — О чем хочешь. — Некогда мне разговаривать, — сказал Муравей.

— Воду надо нести. — вздохнул Заяц. — Муравьи по воду ходить стали, поговорить не с кем. Раньше хоть какой никакой гриб попадется, с ним потолкуешь.

А теперь и грибы куда то попрятались. — А ты со мной поговори, — сказала Сосновая Шишка. Она лежала рядышком у ручья. — Я — старая, много всего видала.

— Что же ты видела? — спросил Заяц. — Небо, — сказала Шишка.

— Кто ж его не видел? — Не ет, я там была, высоко, — вздохнула Шишка. — Меня Ветер любил.

Прилетит, бывало: «Здравствуй, Шишка!» — «Здравствуй, говорю, где пропадал?» — «К морю летал, корабли двигал». А ты чего скучный такой? — Не знаю, — сказал Заяц. — Эх, жизнь была! Утречком проснешься — весь лес в тени, а у нас уже солнышко! Солнышко пригреет. Ветер прилетит — шумим веселимся!

А ночью — звезды. Так в глаза и глядят. Я любила одну. Зеленая такая, ласковая.

Только покажется, а уж Ветерок мой тут как тут. «Полетим, говорит, к звезде, Шишка!» — «Так далеко же!» — «Это нам нипочем!» Возьмет в объятья и понесет. — Хорошо говоришь, бабушка, — вздохнул Заяц.

— Жили хорошо, Заяц. Сам то чего скучный, молодой вить? — А где ж он теперь, Ветер? Ветер, он всегда молодой. А я, вишь, старая, упала.

— Грустно тебе, бабушка? — Не е, Заяц. Лежу, на небо гляжу, водичку слушаю, звездочку зеленую увижу — Ветер вспоминаю. Холодно, тихо стало в лесу. Рамки дидлы. Заяц прислушался — ни звука. Лишь осинка на том берегу дрожала последним листом. Заяц спустился к реке.

Река медленно уводила за поворот тяжелую, темную воду. Заяц встал столбиком и пошевелил ушами. — спросила у него Травинка. — сказал Заяц.

— Мне тоже, — сказала Травинка. — Кто говорит? — спросил Заяц. — Это мы — трава.

— Ой, как тепло! — Погрей нас! Заяц стал прыгать и ложиться.

Прыгнет — и прильнет к земле. — крикнул с холма Медвежонок. — Ты что это делаешь? — Грею траву, — сказал Заяц.

— Грею траву! — крикнул Заяц. — Иди сюда, будем греть вместе! Медвежонок спустился с холма. — Согрей нас! — кричали травинки. — сказал Заяц.

— Им холодно! — Снова прыгнул и лег. — кричали со всех сторон. — Что ж ты стоишь? — сказал Заяц.

И Медвежонок лег. Ух, как тепло! — И меня погрей, Медвежонок!

Заяц прыгал и ложился. А Медвежонок стал потихоньку перекатываться: со спины — на бок, с бока — на живот. — кричала трава. Медвежонок катался. Заяц прыгал, и скоро согрелся весь луг.

— Хотите, мы споем вам осеннюю песню травы? — спросила первая травинка.

— Пойте, — сказал Заяц. И трава стала петь.

Медвежонок кататься, а Заяц — прыгать. Что вы там делаете? — крикнул с холма Ёжик. — Греем траву!

— крикнул Заяц. — Греем траву! — крикнул Медвежонок. — Вы простудитесь! — закричал Ёжик.

Смотреть Мультик Ежик В Тумане

А травинки поднялись во весь рост и запели громкими голосами. Пел весь луг над рекой. И последний лист, что трепетал на том берегу, стал подтягивать.

И сосновые иголки, и еловые шишки, и даже паутина, забытая пауком, — все распрямились, заулыбались и затянули изо всех сил последнюю осеннюю песню травы. Медвежонок прижался спиной к печке. Ему было тепло тепло и не хотелось шевелиться.

За окном свистел ветер, шумели деревья, барабанил по стеклу дождь, а Медвежонок сидел с закрытыми глазами и думал о лете. Сначала Медвежонок думал обо всем сразу, и это «все сразу» было для него солнышко и тепло. Но потом под ярким летним солнышком, в тепле, Медвежонок увидел Муравья. Муравей сидел на пеньке, выпучив черные глаза, и что то говорил, говорил, но Медвежонок не слышал. — Да слышишь ты меня?

— наконец прорвался к Медвежонку Муравьиный голос. — Работать надо каждый день, каждый день, каждый день! Медвежонок помотал головой, но Муравей не пропадал, а кричал еще громче. — Лень, вот что тебя погубит!

«Чего он ко мне пристал? — подумал Медвежонок. — Я и не помню такого Муравья вовсе». — Совсем обленились! — кричал Муравей. — Чем вы занимаетесь изо дня в день? — Гуляем, — вслух сказал Медвежонок у печки.

— Так лето же. — взвился Муравей. — А кто работать будет? — Мы и работаем. — Что же вы сделали?

— Мало ли, — сказал Медвежонок. И еще тесней прижался к печному боку. — Нет, ты мне говори —? — Скворечник. — Камелек сложили. — По вечерам сидеть.

Огонь разведешь — и сиди. И Медвежонку представилось, как они с Ёжиком сидят ночью под звездами у реки, варят чай в чайнике, слушают, как плещется рыба в воде, и чайник сперва урчит, а потом клокочет, и звезды падают прямо в траву и, большие, теплые, шевелятся у ног.

И так Медвежонку захотелось в ту летнюю ночь, так захотелось полежать в мягкой траве, глядя в небо, что Медвежонок сказал Муравью: — Иди сюда, садись у печки, а я пойду туда, в лето. — А соломинку ты за меня понесешь? — спросил Муравей.

— Я, — сказал Медвежонок. — А шесть сосновых иголок? — Я, — сказал Медвежонок. — А две шишки и четыре птичьих пера? — Все отнесу, — сказал Медвежонок. — Только иди сюда, сядь к печке,?

— Нет, ты погоди, — сказал Муравей. — Трудиться — обязанность каждого.

— Он поднял лапку. — Каждый день — Стой! — крикнул Медвежонок.

— Слушай мою команду: к печке бегом, марш! И Муравей выбежал из лета и сел к печке, а Медвежонок еле еле протиснулся на его место. Теперь Медвежонок сидел на пеньке летом, а Муравей поздней осенью у печки в Медвежьем дому.

— Ты посиди, — сказал Медвежонок Муравью, — а придет Ёжик, напои его чаем. И Медвежонок побежал по мягкой теплой траве, и забежал в реку, и стал брызгаться водой, и, если поглядеть прищурившись, в брызгах возникала каждый раз настоящая радуга, и каждый раз Медвежонку не верилось, и каждый раз Медвежонок видел ее снова. — крикнул Муравей в лето. — А кто обещал работать?

— сказал Медвежонок. И снова стал, щурясь, брызгаться и ловить сквозь ресницы радугу.

— Обязанность каждого — трудиться, — говорил Муравей, прижавшись к горячей печке. — Каждый день «Заладил, — подумал Медвежонок. — Ну как он не понимает, что это — лето, что оно — короткое, что оно вот вот кончится и что каждый раз у меня в лапах сверкает радуга'». — крикнул из своего лета Медвежонок. Разве я не работаю? Разве я отдыхаю? И он снова ударил по воде лапой, прищурился и увидел радугу.

Давно уже Ёжик не видел такого большого неба. Давно уже не было такого, чтобы он вот так останавливался и замирал. И если кто у него спрашивал, зачем он останавливается, отчего замирает. Ёжик все равно бы ни за что не смог ответить. — Ты куда глядишь, Ёжик? — спросила Белка. — А, — сказал Ёжик.

И махнул лапой. — Ты что там увидел? — спросил Муравей. — Молчит, — сказала Белка. — Задумался, — проворчал Муравей и побежал по своим делам.

А Ёжику вдруг показалось, что он впервые увидел этот лес, этот холм, эту поляну. Что никогда никогда до этого ничего подобного он не видал. — думал Ёжик. — Ведь я столько раз бежал по этой тропинке, столько раз стоял на этом холме». И деревья были такие необыкновенные — легкие, сквозящие, будто сиреневые, и полны такой внутренней тишиной и покоем, что Ёжик не узнавал знакомые с детства места. — Что же это?

— бормотал Ёжик. — раньше не видел всего? И птицы, те немногие птицы, что остались в лесу, казались теперь Ёжику необыкновенными.

«Это не Ворона, это какой то Орел кружит над лесом, — думал Ёжик. — Никогда не видел такой огромной птицы». — Все стоишь? — спросил Муравей. — Я уже вон какую соломину оттащил, а он все стоит. — Не мешай ему, — сказала Белка. — Думает, думает, — проворчал Муравей.

— Что бы стало в лесу, если б все думали. — Подумает, и все, — сказала Белка. — Все вы бездельники, — сказал Муравей. — Все вы друг за дружку горой. А Ёжик про себя поблагодарил Белку, потому что он слышал разговор где то далеко далеко, будто говорили на облаках, а он — на дне моря.

«Какая она добрая, — подумал о Белке Ёжик. — Почему я раньше никогда ее не встречал?» Пришел Медвежонок. — Что делать будем? Ёжик смотрел на лес, на холм, на Ворону, кружащую за рекой, и вдруг понял, что ему так не хочется отвечать, так не хочется спускаться со своей горы И он стал благодарно думать о том, по чьей доброте на этой горе оказался. Все лето Заяц плел веревку, и к осени она у него стала длиной до неба. «Приделаю крючок, — думал Заяц, — заброшу на звезду и» Прибежала Белка: — Ты что делаешь, Заяц?

— Веревку сплел, — сказал Заяц. — Залезу на небо, — сказал Заяц. — Хочешь, тебя возьму с собой? — Возьми, — сказала Белка. Ночью высыпали звезды. Заяц забросил крючок на самую большую звезду, и веревка тонкой паутинкой протянулась от земли до неба.

— Лезь, — сказал Заяц. — Я за тобой. И Белка побежала на небо. Заяц полез следом, но он не умел лазать по веревке, и поэтому сильно отстал. — кричала Белка из темноты. А Заяц лез и лез и уже стал уставать.

— торопила Белка. Она давно забралась на звезду и ждала Зайца. А Заяц раскачивался посередке, между небом и землей, и у него не было больше сил ни лезть вверх, ни спуститься на землю. — Ну что ты там? — спросила из темноты Белка. Не могу, — сказал Заяц.

— Ты — как по веточке, как по веточке, — сказала Белка. Заяц раскачивался во тьме, уши его трепал ночной ветерок, он видел далеко внизу родной лес, а вверху — большую звезду и понимал, что сейчас разожмет лапы и упадет. «Все лето плел веревку, — горестно думал Заяц, — и вот» — Эй! — вдруг услышал он знакомый голос с земли. — Кто там висит? И другой знакомый голос ответил: — Далеко.

— Как ты думаешь, Ёжик, кто там может быть? — Птица, — сказал Ёжик. — Какая же птица висит посреди неба? «Редкая», — хотел сказать Заяц. Но промолчал.

— крикнула со звезды Белка. — Полез на небо и вот застрял.

— Медвежонок, его надо спасать! — Спасите меня, — тихо сказал Заяц. — С каких это пор Зайцы стали лазать по небу? — проворчал Медвежонок и дернул за веревку. — Ой, — тихо сказал Заяц.

— Как будем спасать? — спросил Ёжик. — Сейчас, — сказал Медвежонок. — крикнул Ёжик. — Я, — тихо сказал Заяц. — Я, — погромче сказал Заяц, потому что, если бы он крикнул совсем громко, он бы упал.

— Это он, он! — крикнула со звезды Белка. — Держись, Заяц! — крикнул Ёжик.

— Медвежонок что то придумал! И тут вернулся Медвежонок с простыней. — Держи, — сказал он. И дал два конца Ёжику. — закричал в темноту Медвежонок.

— Прямо под тобой мы растянули простыню, слышишь? — Я боюсь, — сказал Заяц. — крикнула Белка. Ей со звезды было слышнее. — Прыгай, кому говорят!

— еще громче крикнул Медвежонок, и, откинувшись назад, они с Ёжиком, как могли, растянули простыню. — крикнула Белка. Заяц разжал лапы и полетел, полетел, полетел, только черный ночной ветер засвистал между ушами.

«Где ж простыня? Где же земля?» — думал Заяц и не знал, что он, как большая птица с широкими крыльями, летит над землей и уже не может упасть.

РАДОСТЬ В самые сумерки, когда совсем немного осталось до темноты, Медвежонок сказал Ёжику: — А знаешь, почему мы больше всего любим сумерки? — Я люблю солнце, — сказал Ёжик. — Я сумерки не люблю. — Как же не любишь? А кто говорил: «Давай, Медвежонок, посумерничаем»? Но я люблю солнце.

— А зачем тогда говорил? — Я очень люблю сидеть с тобой в сумерках, но солнце я люблю больше. — А почему ты никогда не сказал: «Давай посидим на солнышке, Медвежонок!»? — Потому что на солнышке мы с тобой не усидим. На солнышке мы обязательно что-нибудь придумаем. — А в сумерках мы ничего и придумать не можем? — В сумерках хорошо просто сидеть.

Сидеть и догадываться, что ты сидишь рядом. — Что ж тут догадываться, когда ты и так знаешь. Но когда становится уже совсем темно, мне иногда кажется, что тебя нет, и тогда я д о г а д ы в а ю с ь. — Я тоже догадываюсь, — сказал Медвежонок. — Но это когда уже совсем темно. Это когда уже надо зажечь свечу и ставить самовар.

— Ставить самовар, — задумавшись, повторил Ёжик. — А ещё не надо? — А ты уже есть хочешь? — Я всегда есть хочу, — сказал Медвежонок. — А ты разве не всегда?

Мультик Про Ежика

— Нет, — сказал Ёжик. — Я не люблю есть. — Есть скучно? Мне ещё ни разу не было скучно есть.

Сколько ни ел — ни разу не было скучно. — А мне скучно, — сказал Ёжик. — Сидишь, жуёшь. — Это смотря что есть, — сказал Медвежонок. — Если, например, кашу. Но и то — смотря какая каша.

Вот я ел тыквенную. — А мне даже твой мёд скучно. — Медвежонок в темноте заулыбался. — Мёд всегда весело есть, хоть в дождь, хоть в снег. Пусть ветер воет, а я ем и радуюсь.

— Всем нутром, — сказал Медвежонок. — Ты можешь радоваться всем нутром? — Не пробовал. — Вот когда я ем мёд, — сказал Медвежонок, — я радуюсь всем нутром.

Вот всем-всем, что у меня есть внутри, — сижу и радуюсь. — Я сейчас дам тебе мёда.

— Ёжик зажёг свечу. — Посмотрим, как ты будешь радоваться.

Как перевести флешку из raw в fat перевод. Простой менеджер разделов позволяет быстро найти и вернуть удаленные или потерянные разделы, используя информацию из загрузочных секторов и суперблоков разделов FAT, NTFS, exFAT, Ext2/3/4, HFS, а также представляет разметку в виде, удобном для анализа и выявления ошибок.

— Полная миска! — обрадовался Медвежонок. — Возьми ложку. Я и так съем! — И зачавкал.

— Что-то не вижу, чтоб ты радовался. — Медвежонок вылизал миску. — У меня там, внутри, всё дрожит и улыбается. Я так нарадовался, что теперь весь вечер буду сидеть грустный.

— Чего же грустить? — Как ты не понимаешь? — сказал Медвежонок.

— Ведь мёда-то больше нет! Они сидели в креслицах на Ёжикином крыльце; мигала свеча; высоко в небе загорались еле видные звёзды. Ёжик задумчиво глядел на Медвежонка, а Медвежонок внутренним взором видел всё своё радостное нутро и застенчиво улыбался.